МАМА – ГЕРОЙ
В небывало холодную зиму 41-ого, когда немцы оккупировали Харьков, морозы доходили до -33′, а полтора миллионный город остался без электричества, воды и продуктов питания. И так было до осени 1943 года, когда советские войска вторично и окончательно освободили город от немецких захватчиков. Единственное, что сделали немцы, к их чести, они не стали мешать горожанам, кто как мог, бороться за выживание. Семьи сбивались в одну комнатушку, в форточку выводили трубы от “буржуек”, на топливо поломали все деревянные заборы, попалили все книги, топили не для тепла, а только чтобы как-то сварить, кто, что, где раздобыл.
А в основном, грузили на санки домашний скарб и везли в села, где обменивали на зерно, просо, семена подсолнухов, – их называли “міняльники”, – а благополучно вернувшиеся, часть продавали на базаре, чтобы купить, скажем, сахарную свеклу, или для каганца(бытовая лампадка) “оливи”. Воду брали с “ополонок” пробитых во льду реки, и частично с колодцев сохранившихся на окраинах города. О купании и мыле – и не вспоминали, а только для “чая” и варить пищу.
Моего отца немцы забрали на принудработы, но он успел смастерить сани из моих лыж, не обращая внимания на мои рыдания, и мы с мамой, под новый год 41-ого также поехали “на менку”, на родину отца, в Полтавскую область. И как сейчас, вижу ту нескончаемую вереницу людей, в основном, женщины и дети, кто во что закутанные, бредут вдоль ж/д посадки, а снега в тот год выпало на метр и выше, – таща за собою санки с домашним скарбом: кастрюли, чугунки, сковороды, миски, простыни, одежду…, – а их дети сзади палкой подталкивают, помогая мамам. И врезалась в мою память одна такая “пара” впереди нас, т.к. на девочке, моих лет, было ярко голубое плюшевое(?) пальто с капюшоном.
На подъезде к Люботину оккупантами был установлен “блок-пост” – свора полицаев, с повязками на рукавах, досматривали поклажу на санках меняльщиков, на предмет огнестрельного оружия, и, попутно, изымали им понравившееся, и относили на огромные сани запряженные парой лошадей, стоявших поодаль. А на все это безразлично глядя как бы со стороны отдельно стоял немецкий солдат, или офицер, не знаю, с автоматом наперевес, завязанный женским шерстяным платком, а поверх, каска. Но увидев впереди нас подъехавшую пару, он оживился, сделал несколько шагов в направлении к ним и, указывая пальцем на девочку в ярко голубом пальто, стал манить её пальцем, приговаривая: “ком, ком”.
Но девочка в голубом пальто почему-то испуганно прижалась к маме. А мама, еще не понимая, стала подталкивать дочку, приговаривая: ” подойди, Галочка, не бойся, дядя тебя не обидит”. И Галя подошла. А немец ловким движением быстро расстегнул все пуговицы на пальто и стал снимать его ухватив за рукав. А Галя в испуге скрестив руки стала сопротивляться. И тогда немец, держа левой рукой рукав пальто, правой, изо всей силы, ударил Галю по щеке. И тут тишину разорвал душу раздирающий крик Гали: “МАМА!!!”
И в ответ, мать Гали, забыв всё на свете, бросилась как тигрица на вооруженного фашиста, но по женски пытаясь ногтями пальцев исцарапать его бесстыжую рожу. Но он, пятясь, руками отбивал её руки и ошалело кричал: “вэк!”, “вэк!” Несколько полицаев, подскочив сзади ухватили “с ума сошедшую бабу”. Но немец продолжая махать руками показывал “вэк!”: “отпустите, мол, пусть уходит”. И Галя на ходу застегивая пальто с мамой почти бегом подались прочь. А мы за ними, даже без досмотра, т.к. им от того было не до нас.
Это не придуманная мною история. А то, что я, 12-летний мальчуган, видел своими глазами.