Глава 38. Мы хотели как лучше
Отзыв на публикацию записи беседы известного ученого по вопросам религии, Клибанова с А. Прокофьевым (18 августа, 1966 г. Москва, Лубянка — куда его доставили за пол года до конца лагерного срока и этапирования на ссылку в Красноярский Край).
Подтверждаю, это не фальшивка — такой разговор имел место. При встрече с Прокофьевым на ссылке в Маковском (1972 г.), он рассказывал мне о содержании тех «бесед»… Это было в те дни, когда Гошу готовили к отправке в Якутские лагеря за осуществление замысла его матери; ничего о том не ведавшего Геночку — в спецшколу по повышению квалификации: что «не уследил»…; а Прокофьева также допрашивали по подозрению в причастности к организации демонстрации у Приемной ЦК (15–17 мая, 66 г.).
Более полно своё отношение к «мирским» методам борьбы, Прокофьев, как и обещал изложить в открытом письме к верующим, написал о своем понимании воли Бога осуждающей воинствования по плоти. Т.е. акции протеста, демонстрации, неподчинение требованиям властей и т.п. К сожалению, у меня нет копии того письма. А уважаемый историк Заватски, также, либо не читал его, либо был некий умысел у переводчика написать, что в нем Прокофьев, якобы, «совершенно переставил акценты в трактовке возрождения духовности» (стр.275). А я английский текст этого отрывка книги Заватски понял иначе, что Прокофьев повторно указал на необходимость освящения — reemphasized the sanctification theme (стр.235), — а не на плотское противоборство. Но суть в другом.
Сразу после задержания всех участников демонстрации (около 500 душ), КГБ кинулось искать непосредственных организаторов, которые после ареста двоих добровольно явившихся (Винс и Хорев), разбежались, кто куда. И. Бондаренко арестовали в Киеве; Крючкова и других ещё где-то. Но все они, насколько мне известно, отказались взять на себя ответственность за проведение той акции протеста (К слову, почему-то нет и полной записи суда над Винсом и Крючковым, на которых КГБ «повесило» то дело). А с лагеря «выдернули» и доставили в Москву Прокофьева также для допроса… И «беседа» Клибанова с ним — это завуалированная часть дознания: Кто есть вдохновитель и организатор той, без натяжки, политической акции. Прокофьев, как явствует из «беседы», категорически отрицал свою причастность к ней. Он заявил, что не отрицает своей ведущей роли в организации Движения. Но с еще большей решимостью он отмежевывается от курса, которым на тот час шло Движение.
В связи с чем возникает кардинальный вопрос: Кто изменил направление движения Инициативников; кто подменил Евангельские средства освящения «чисто мирскими», с целью создать «постоянный затяжной конфликт с законами Советского государства», кто…?! Кто «..переставил акценты в трактовке возрождения духовности» и пытался ввести нас в заблуждение, что не мы пошли неевангельским путем, а Прокофьев, де, «переставил акценты» — если верить незадачливому переводчику.
И до тех пор пока мы не получим ответа на этот архи важный вопрос — не освободимся от сети диавола, который уловил нас творить его волю — 2 Тим. 2:26
Вот так, неожиданно, открылась и подноготная извержения Прокофьева с преданием забвению его имени (даже его фото вы не найдете в публикациях СЦ; однажды её выставили на стенде в день похорон Крючкова); и тайное стало явным — почему на весь мир разнесли: «был уличен в грехе прелюбодеяния», а не что он сам в том признался. И они, кто проехали мимо с пару м‑в назад, мгновенно прилетели к нему с его письмом в руках: «так ли это? Ты писал?» Хотя другие, именующие себя вождями, подобно Давиду, лишенному Саулом законной жены Мелхолы, и также уходившему «в глубокую конспирацию», что не мешало ему таскать за собою целый табун «Ависаг», поступали похлеще — и ничего!! Истину говорил о таких Иисус: вожди слепые, отцеживающие комара, а верблюда поглощающие!
Без преувеличения — Прокофьев был организатором, руководителем, и идейным вдохновителем движения Инициативников. Но в марте 62‑ого его арестовали, а другие оседлали Движение, развернули и направили, на отвратное для Прокофьева, но угодное Западу, поведение верующих, ставящее целью вызывать и обострять конфликты с Советской властью, чтобы физическим, силовым противостоянием вынудить их никак не вмешиваться в дела Церкви и дать верующим ничем не ограниченную свободу для благовестия на всяком месте — вот так нас настропалили!! Под следствием находясь я впервые ту идею назвал «борьбой за отделение Государства от Церкви» (?!). И теперь винюсь, что и сообщать на Запад о притеснениях за веру, и просить помочь молитвами — не Прокофьева идея, и тем более, не Лидии Винс, а к моей печали — моя очередная затея-самоволка (а попался при третьей передаче..). Так как и на мысль не приходило, что баптистов Запада в полную меру используют политики. Например: США не признало Советской власти, а организаторы ВКБ в 1924 году нарушили свой же Устав — «забыли» выставить в зале Конгресса Красный флаг СССР; в 1947 году Запад развязал «холодную» войну — и заполонила книжный рынок религиозная стряпня о гонениях за веру в СССР; в 1948 году США породило «государство Израиль» — и какую только ахинею не несут пасторы о «народе Божьем»; а за мир в Иерусалиме молятся усерднее, нежели за свою столицу… И так во всём. И такими, — как теперь я понял, — хотела и Советская власть сделать российских баптистов, только по русски: «Всех и сразу!»
И что говорил Прокофьев неверующему в Бога Клибанову, так понимать его призыв «Стать в проломе..» и «Время Господу действовать» он учил и верующих. И не только на словах учил. Помню, как он страдал не зная чем помочь, когда две (или три) сестры Узловской общины объявили голодовку в знак протеста… А в том же году (или 60‑ом?) молодежь Харькова изготовилась провести «стихийную» демонстрацию по случаю возмутительного судилища над семьёй Лозового. Даже 5‑и метровый транспарант написали: БЛАЖЕННЫ ИЗГНАННЫЕ ЗА ПРАВДУ. А тут Прокофьев приехал. Как он плакал и стыдил нас, инициативников», что духовную брань хотели подменить бранью против плоти и крови… Поэтому свидетельствую: в этом его совесть была кристально чистой — о Советской власти никто не слышал от него ни одного гнилого слова. А верующих он воспламенял своими постами и молитвами жить для Иисуса. И сам, как услышит о чьём бедствии, так пост и молитва (как пели: скажем Иисусу о том!).
И только одно: на наши настойчивые просьбы, взял в основание Иоанна 18:19.. и рассказал, как он вел себя во время следствия по примеру Иисуса: об учениках — ни слова; а об Учении — пусть спрашивают кто слышал, либо засвидетельствовать о Христе. И насколько мне известно, такую линию поведения молниеносно подхватили многие.
И Клибанов, хоть и атеист, а с отменным чувством такта. Он имел достаточно фактов, что не только какие-то «федоровцы» выступали против колхозов, но и баптисты, — и не только это! — но не стал корить ими Прокофьева. А вежливо и убедительно указал на основную причину конфликта — враждебное отношение верующих к Советской власти и деление граждан государства на верующих и неверующих… И закончил ту мысль призывом: «думаю, что незачем копать нам сейчас историю, где я мог бы сказать Вам больше неприятного, чем вы мне, так как много случаев, когда религиозные организации выступали на защиту контрреволюционеров, белогвардейцев… это минувшая тема..» Но и Прокофьев не стал настаивать на признании, что Советская власть все же судила и таких, кого, следуя букве закона, нельзя было обвинить в антисоветской или антиобщественной деятельности, и что статью обвинения «подгоняли» (или нас — под неё!); не указал, как примеры такой «подгонки», на свои два последних срока, или на последнюю реабилитацию верующих, как факт подтверждающий, что судили невиновных, судили за их веру. Не думаю, что он не знал, что к 1965 году всех верующих осужденных в 1961–64гг. — даже затятого раскольника Храпова — распустили по домам.
Допускаю, видя, что его и не подумали отпускать домой, а поднимается строго контролируемая вторая волна репрессий, дух его встревожился вопросом: «Какие намерения имеет о мне КГБ — дать будущность и надежду, или отнять и то, что имею? Почему не реабилитировали, и что меня ожидает на ссылке?» А учащенные удары сердца напоминали в день празднования Конституции, пророчески сказанное слово: «Движение обреченное; Прокофьева мы потеряли»; и моё истолкование: Убьют на ссылке.
Однако, перед собеседником он держался бодро, как и подобает христианину оптимисту. Хотя по окончании, один пошел домой, а другой — на тюремные нары. И каждый понес свое бремя. А во время беседы они были любезны и взаимно вежливы. А иначе, наверное, получилась бы не беседа доставившая моральное удовлетворение обоим, а разговор двух глухих. Да и нам не принесло бы удовольствие читать…
А сестрице, «не зажавшей» ту рукопись — моё большое спасибо, что благодаря ей получил возможность посидеть рядышком с ними и даже всплакнуть… и что её сердце чистое, коль определила, что он «симпатичный». А он и в самом деле был одним из немногих, кого не озлила переполненная горечью жизнь, а научила милосердствовать, снисходить и «не терять здравого смысла» — как пожелал ему и собеседник. Ещё раз спасибо. Даже если что спросишь, отвечу. Благодарствую и тем, кто посодействовал, чтобы этот диалог увидел свет.
И последнее: что Западу неугодны убеждения Прокофьева и направление его деятельности — это ясно, как день (они сделали ставку на разжигателя конфликтов, и щедро за то платили); но чем руководствовалось КГБ, готовя для него на ссылке западню? Почему не прислушались к мнению маститого религиоведа, который в заключение беседы сказал: «То влияние, какое бы Вы могли оказать на верующих, только принесет мир между вашими братьями и сестрами и устроит ваши отношения с государством». И чуть выше: О, «..если бы другие ваши братья и сестры рассуждали так, как рассуждаете Вы. Ваше рассуждение — это христианское рассуждение».
А учтите — свидетельствует специалист всю жизнь посвятивший изучению христианства. Для сравнения, высокопоставленный работник КГБ бросил однажды мне в лицо: «Да какой ты христианин? ты церковный разбойник!»
Отсюда вопрос: Почему КГБ не предоставило Прокофьеву возможности излагать свои идеи, как предоставляли другим, а всячески, как могли, ограничивали даже после его падения?! Знаю, все те «клибановы», «митрохины», как и все Уполномоченные по делам религии не посвящались в хитросплетенные комбинации создаваемые в кабинетах КГБ. Поэтому они могли только «угадывать» и нередко говорили невпопад. И на сей раз, Клибанов дал Прокофьеву отменную характеристику, в надежде… И даже допустить не мог, что вскоре, вопреки ей, КГБ осуществит свою злую задумку — и Прокофьев пойдет, «как вол идет на убой, и как олень на выстрел, доколе стрела не пронзит печени его».
И ещё вопрос: кому и для чего нужен был тот конфликт с властью, что когда по реакции верующих на то злополучное письмо Прокофьева, определилось, что «инициативники» уже переориентированы и «созрели» предать его остракизму и не услышат его советы — КГБ дало «добро» и… метким выстрелом «охотника» Прокофьев был сражен. И со своими убеждениями окончательно и бесповоротно стал «чуждым их братства», или по Заватски: «…стал помехой (embarrassment) для реформаторов». А для недругов Церкви теперь нет большего балдежа смотреть, как верующие во имя Бога угрызают и съедают друг друга. На что они и оставлены.
Будьте Здравы. 10 января 2009 года. Спокен.
Р.S. Странно, но мне также «предлагали» написать письмо-обращение к верующим, но у меня еще хватало духа разыгрывать фанатика, и это удержало. Было и другое — от Бога через природу дарованное упрямство: если тебя к чему принуждают силой, делать наоборот. И недаром меня ещё в детстве прозывали «попэрэка». И кто сегодня не принимает слова увещания, а на свой лад толкует о тесных вратах и узком пути, тот ни за что не поверил бы пишущему с лагеря. А вот сейчас мне писать — милое дело. И никто не скажет: «сломили Советы несгибаемого». Ещё раз — мир от Господа. 36.