Глава 41. Ахан (?)
сын мой! Воздай славу Господу Богу Израилеву, и сделай пред Ним исповедание, и объяви мне, что ты сделал; не скрой от меня…
Все более очевидной и бесспорной сегодня становится правда, что А. Ф. Прокофьев стоял у истоков Движения, официально начавшегося 13 августа 1961 года, с вручения в Канцелярии ВСЕХБ первого Послания ИГ. И не просто «стоял…», а с полным основанием можно сказать о нём словами апостола к церкви Божией в Коринфе: «..я родил вас во Христе Иисусе благовествованием» (1Кор.4:15). И ему обязаны, что движение Инициативников набрало требуемую «критическую массу» до того, как КГБ спохватилось, прислушалось к «совету» декабрьского Пленума ВСЕХБ (29ноября по 3 декабря1961г.), приняло к сведению его «аутодафе» и по стране прокатилась первая волна арестов (конец декабря 1961г. по 1964 г. включительно). Поэтому Движение и не исчезло, как исчезли также Духом Святым начатые движения «совершенцев» (каргелевцев) и «чистых баптистов»…
Для сравнения — 7 апреля 1960 г. ВСЕХБ разослало всем зарегистрированным общинам «Положение общин ЕХБ» (и одновременно старшим пресвитерам «Инструктивное письмо»), а 27 сентября того же года сделало запрос об отношении общин к «Положению…».
743 общины ответили, что они приняли Положение;
163 возразили против некоторых пунктов;
1023 общины не дали никакого ответа;
и только 30 общин написали свой протест.
(«История Евангельских Христиан-Баптистов», А. И. Мицкевич, стр.336).
Странно, но факт — здесь в наличии 1959 общин. А где 5000 (?!) о которых, нам а мы всем, говорили? И от какого количества считать, и без того эфемерные, 2/3 общин не зарегистрированных? Короче, если даже цифры Писания многие считают условными, то тем более «условны» все наши «статистические данные» о количестве верующих и общин ЕХБ того периода. Видимо, цель, которую ставили братья, оправдывала те «преувеличения». Но, как говорится, Бог им Судья, а мы, держа в уме заинтересованность «историков», за неимением более правдивой информации будем с рассмотрением пользоваться тем, что нам предлагается.
Итак, только 30 общин из 1959 не согласились с Положением. А вот по тем же общинам развезенные Послания ИГ с просьбой поддержать соответствующим заявлением в высшие органы власти её ходатайство о съезде, вызвали небывалое по тем временам, количество и заявлений и их подписавших. Согласно справки делопроизводителя о поступлении в высшие госорганы писем по вопросу созыва съезда ВСЕХБ — всего с 21 августа по 30 декабря 1961 года поступило 272 письма с одной подписью и до 30 подписей. Из них, по республикам:
УССР — 112;
БССР — 19;
Молдавия — 17;
Каз. ССР — 3;
РСФСР — 95.
Подписей, в общей сложности, до одной тысячи.
(Савинский, История ЕХБ…, стр.329).
История СССР не знала таких массовых выступлений верующих. И один Господь знает, сколько было в духе согласных с ИГ и начавших о том молиться. А я, со всей ответственностью заявляю, что Г. Крючков, в том никакого участия не принимал — Послания ИГ по общинам не развозил. Хотя мы договорились, что после посещения Канцелярии ВСЕХБ, он оставит работу и едет с Посланиями в Среднюю Азию, на Кавказ и назад вдоль Черноморского побережья; Прокофьеву — Сибирь, а мне моя Украина. Со слов его брата Юрия, Геннадий работал на предприятии до января 1962 года; да и он сам это подтвердил, цитирую: «..когда Послания разошлись (?!), я поехал…».
Только в конце января, когда Послания «разошлись..», ГК ушел с работы и если посетил 2–3 нами пропущенные общины, и отдельных верующих, то терпел фиаско и, поэтому, в дальнейшем, ограничился посещениями уже образовавшихся групп верующих, и не сам, а с теми, у кого было весомое слово — Винс, Бондаренко и другие. Но в основном, он жил нелегально в домах верующих Подмосковья, там же познакомился и со своей верной ему до смерти, Светланой Владиславовной, при всех называвшей его «наш папочка», время от времени «возникал» перед служителями ВСЕХБ и раз или два официально встречался в Москве с ответственными работниками КГБ, подменил ИГ Оргкомитетом и «Протоколом No. 7» объявил отлученными от церкви первую партию «сотрудников ВСЕХБ и ст. пресвитеров» (по списку 27 душ)…
В те судьбоносные 4‑е месяца, Г. Крючков ничего и не значил, а его имя упоминалось только потому, что он, злоупотребив детской простотой Прокофьева, ставил первой свою подпись под документами ИГ. В чем не трудно убедиться, ознакомившись, хотя бы, с отчетом декабрьского Пленума ВСЕХБ (30 участников), посвященного вопросу единства и что делать с Инициативной группой. Четыре дня они рассуждали о «посланиях Прокофьева», которыми были «заражены» общины, его имя упоминалось многократно, а Крючкова — дважды и только в сочетании «Прокофьев иКрючков».
(«История Евангельских Христиан-Баптистов», А. И. Мицкевич, стр. 338.)
Не говорю уже о том, что и в судебных приговорах Инициативников «первой волны», Крючкова и не вспоминали, а только «нелегала» и «рецидивиста» Прокофьева. Но дальнейшая судьба самого Прокофьева мне напоминает «жертву сталинских чисток» Бухарина, которого Вышинский убедил, обещая сохранить ему жизнь, «во имя дела Партии», взять на себя им не свершенное преступление и в суде открыто раскаяться. Бухарин в суде признал свою вину и «покаялся», а его «законно» расстреляли (!?). Или лучше библейский пример — «падение в грехе прелюбодеяния» Прокофьева вывело меня на Ахана, якобы, взявшего, укравшего и утаившего из преданного заклятию Иерихона. За что он, все его семейство, имущество и даже скот были побиты камнями, сожжены и похоронены в бесплодной, пользующейся дурной славой долине Ахор (Нав.7 гл.). Но согласно пророчествам Исаии 65:10 и Ос.2:15 долина Ахор станет местом отдыха для скота и преддверием надежды… Винс рассказал одному брату, что когда он с Крючковым прибыли в Маковское и зашли в избу, где проживал Прокофьев (он сам куда то отлучился), то увидели на столе раскрытый дневник, в котором они прочли те слова надежды, что его падение и покаяние послужит к славе Божией и во благо Его народу — совпадение наводящее на размышление. Но не исключаю наличия ветхого и дикого, подобного тому, как воцарившийся сын прелюбодейки под различными предлогами лишал жизни законных претендентов…, или как царь Ирод, одержимый манией преследования, убил свою жену, брата…, а убийством всех младенцев Вифлеема пытался лишить жизни и рожденного царя Иудейского. Короче, всё сие предстоит ещё обсудить объективно и непредвзято.
***
До уверования в 1945 году, А. Ф. Прокофьев жил, как и многие, кто считал, что «переспать с женщиной, что выпить стакан воды», или как родоначальник колена Израиля, Иуда — по дороге на работу «вошел» к блуднице, как мы в туалет по нужде… Но прежде преподания крещения его обязали по освобождении жениться на той женщине, у которой от него ребенок. Что он и сделал, освободившись в 1950(1) году. А так как она к его приезду также приняла крещение по вере, их и сочетали в церкви г. Волноваха, куда они переехали на ПМЖ..
Всё было нормально, пока учение «чистых баптистов» не оказало своеготлетворного влияния на «скорбящих и воздыхающих» Харькова. И они настояли, чтобы Прокофьев оставил свою жену Подобед П. М., как «не первую», дабы на основании 1Кор.5:11 — «называясь братом… не оставаться блудником».
То ли по природе, или это плод духа, Прокофьев старался угождать, как написано: «всем во всем» — это была «генеральная линия» его поведения, что и сыграло с ним злую шутку. В чём можно убедиться на примере подписывания от имени ИГ первых документов. Он был их автором — что подтверждается ему свойственным стилем письма, оборотами речи и пр., что выдает автора; свидетельством брата Геннадия Крючкова Юрия, что другие только предлагали ему что-то изменить подправить и т.п., а не «он помогал писать Послания ИГ», как потом утверждал ГК. И при мне, в моем доме он дорабатывал первое Послание к церквам и даже мне предлагал чем-либо дополнить…
И по всем другим положениям, Прокофьев был выше нас: интеллигент с университетским образованием (я просто в недоумении: как воспитанник детдома, проведший в общей сложности 20 лет в лагерях и ни в словах, ни в манерах поведения «даже запаха огня не было от них». Это настоящее чудо! а не даже евреями не канонизированные сказания о трех отроках), на10–15 лет старший каждого из нас, отсидел 10 лет по ст.58‑10, а через 3 года «за миссионерскую деятельность» получил 25 лет лагерей, но отбыл пять лет и в 1958 году освободился по общей амнистии и снова за своё — «пошел и поехал» по городам и весям страны искать «скорбящих и воздыхающих». В январе1961 года за ним пришли спозаранку и предъявили жене ордер на арест мужа, полагая, что Прокофьев спит в другой комнате — а он числился переплётчиком и до ухода на работу пошел помолиться с пресвитером жившим по соседству и, увидев их, бегающих по двору, не захотел возвращаться и просто так снова сесть, а тайно приехал ко мне…
Он любил читать Библию, любил много молиться и поститься, своей искренностью и готовностью служить, буквально зажигал и вдохновлялдругих «любить и служить Господу», как он часто повторял… Его многочасовые беседы, треть времени которых проходила в горячих молитвах, никого не оставляли равнодушными… Он не имел музыкального слуха, но любил совместно речитативом «петь», а особенно часто ему полюбившиеся слова: «Всех приветствуем мы, кто в союз к нам пришли, приглашаем к труду и борьбе… но нам те не нужны, кто боится борьбы и отступит при первой беде». Хотя откровенно говоря, вторая часть того куплета не соответствовала его поведению — в жизни он был готов — как писал и Каргель — «всех без различия и исключения любить, носить всех и объять, и это тоже шаг в освящении».
И я не припомню ни одного случая, чтобы он требовал уважения к себе, или добивался первенства… прочтите, хотя бы отчет их первого посещения Канцелярии ВСЕХБ — хотела та балаболка выставить себя — он скромно стоял рядом и молчал (!?). Или вы думаете, что ему так и нечего было Кареву сказать, или возразить?! Но он молчал. И в нашей среде он не допускал поползновений в сторону его восхваления, и настаивал, чтобы к нему обращались на «ты» (только много лет спустя одна сестра призналась, что его фотография стояла у неё на тумбочке и всякий раз просыпаясь, она первым делом целовала ту фотку и просила Господа, сохранить его от всякого зла).
Такою я представлял и Петербургскую аристократию, ту же княгиню Ливен, пробужденную проповедью Редстока, которые горя желанием «идти в народ», искали общений с простым людом, когда и наш Рябошапка, то ли действительно, то ли с умыслом, на таком званом обеде, желая взять вилкой жареного цыпленка, ссунул его с блюда на стол, а со стола на пол и полез за ним под стол, схватил рукой и нанизал на вилку со словами: «..от повара ушел, а от меня не уйдешь!» А они все умилённо смотрели на его детскую простоту во Христе, как они понимали, и славили Бога.
Таким был и Прокофьев. И совсем не рисовался, когда в беседе с маститым религиоведом Клибановым назвал себя новообращенным (молодым) верующим. Он и в самом деле был не высокого о себе мнения, как написано: «был малым в своих глазах».
И когда Крючков стал настаивать, чтобы его подпись в документах ИГ стояла первой, то Прокофьев даже не подумал возразить. А кем был на то время Крючков, хорошо видно из его же рассказа, что когда начались аресты и ему на предприятии устроили «товарищеский суд» (январь 1962г.), он поехал к бывшему благовестнику ЕХ, старцу, узнику, по не известным нам причинам не пожелавшему войти в состав ВСЕХБ, другу отца Крючкова, Ванину М. В., с предложением возглавить ИГ… «а он взял меня за ухо и крутанул вот с таким отворотом, и сказал: „Геночка, Геночка…“» (?!?) Когда я ту фразу из речи Крючкова дал прочитать пресвитеру церкви (СЦ ЕХБ) Воронежа, хорошо знавшего Ванина, как весьма тихого и скромного до застенчивости, служителя, то он не мог своим глазам поверить — как такой почтенный брат мог поступить с Геннадием, словно с котенком, нагадившим на подушке… А что если это было нами не познанное пророческое откровение — старец узрел в «Геночке» провокатора?!
К слову, в последней редакции МСЦ это событие извращено в целях обеления их вождя! Только как после этого верить и всему написанному теми, явно купленными, «историками»!? За такое следует судить, а не деньги платить! Да, он чем-то напоминал Сталина. Но «отец всех народов» не убил Ленина, а только устранял ему неугодных, за то страну привел к победе над фашизмом! А наш маленький «сталинчик», который в глазах Светы был «папочкой», а по плодам — новоявленный поп Гапон — провокатор; только тот повел народ с петицией к царю, а этот, наоборот, от царя!?!
А вот недостатком Прокофьева, я бы даже сказал, пороком, была его доверчивость — он по-детски всем верил, хотя знал написанное: «Глупый верит всякому слову»; плакал, когда пели плачевные песни, и радовался, когда играли на свирели и ни на кого не смотрел с подозрением, а тем более свысока; в его присутствии многие, грехами к земле придавленные, обретали крылья орла… он располагал к себе и покорял не бетонным упрямством, а уступчивостью, при нем никто не чувствовал себя ничтожно маленьким, напротив, дети Божии восклоняли головы и расправляли плечи, росли в вере и дерзали…
И самое-самое, что действовало и на меня — при всем моем старании я не мог поймать его на том, чтобы он чему-то учил, а сам того не делал. Явно, он прежде опробовал на себе, чему потом учил других. И тому отдавал себя без остатка! И завершу примером. С целью предотвращения нашей очередной акции протеста в Харьков приехал п‑к КГБ А. Ф. Фисуненко, пришел и ко мне в дом моей жены. Но Таня сказала, что меня нет дома (полуправда — я рядом по соседству ремонтировал плиту). А он, зная точно, что я дома, сказал ей в ответ: «Ой, не люблю коли брешуть, а ще й віруючі. Гаразд, я ось тут на порозі посидю, зачекаю на нього». Но Таня желая выгнать его вон со двора, открыла настежь двери летней кухни, на пороге которой он сидел, и стала изо всех сил выметать веником прямо на него весь мусор… А он сидит и ни с места. Намела ему под ноги целую кучу, пыль столбом — а он и не шелохнется. А потом со скрытым укором как бы сам себе, качая в такт головой, проговорил: «І таку людину посадовили у сміття…»
Тане стало неудобно, и она молча отошла в сторону. А тут и я появился, весь в глине, с ведром и мастерком в руке. Увидев меня, он вскочил, и, обращаясь уже прямо к ней сказал: «Простіть, Петрівно, ви сказали правду, що його вдома немає, простіть…»; я` не всегда помнил отчества моей жены, а он и эту деталь не упустил… Эх, хорошее было КГБ, только не всегда хорошее (благопотребное) дело ему поручали! Но то слово, им случайно оброненное — «І таку людину посадовили у сміття» — я перевожу в адрес Прокофьева: мы оболгали, искалечили и убили праведника…
Вне сомнения, сам он о себе думал иначе, а именно, цитирую: «голос к отлучению руководящих братьев ВСЕХБ и старших пресвитеров, подал ПЕРВЫЙ я… По этой причине я впал в грех прелюбодеяния». Но это ничуть не умаляет и нашей вины. Когда слух о «падении» Прокофьева достиг Москвы, А. Карев послал к нему в Маковское нарочного с конкретным предложением стать для него милосердным самарянином — вызвать в столицу и на месте всё уладить. Мне об этом он сам рассказал. Да, это — проявление истинного братолюбия, но, думаю — и желания загладить свою вину.
И закончу словами, сказанными Павлом в заключение подобного рассуждения: Итак, никто не хвались человеками, ибо всё ваше: Павел ли, или Аполлос, или Кифа, или мир, или жизнь, или смерть, или настоящее, или будущее — всё ваше; вы же Христовы, а Христос — Божий. Да поможет нам Господь увидеть сие, и сего держаться. Аминь. 36.
P.S. Впервые опубликованное «Сообщение…» так возмутило мой дух, что я начисто забыл об этой главе, а отдал Вам 41‑ую, писанную под впечатлением «Сообщения». Извините. И теперь она как невпопад… А Вашу просьбу выполнить не смог и добрую половину главы 40 опустил, как неподходящую для данного момента.
Будьте Здравы, март 2009, Спокен.