Братия во Христе пришло время Нам определиться. И вместо предисловия – о Ваших поздравлениях с моим 90-летием. Так как я не ожидал такого количества добрых пожеланий, кроме одного, – но и оно во благо, – “…если смерти, то мгновенной”, а не долго-длящегося инсульта”. Спасибо Вам, что помните и обо мне, СПАСИБО и кто на тот час не дал о себе знать, но помнит меня пред Ним, таких, знаю, не меньше; СПАСИБО ВСЕМ!!

И вдруг, впервые в жизни, увидел, что не устоял в том, чем похвалился Павел: “..во всем являем себя, как служители Божии: “… при порицаниях и похвалах”. Моё неумение вести себя “при похвалах”, выразилось в том, что получив в общей сложности, более полторы сотни поздравлений, я подумал о себе, что не такая уж я и сволочь (в буквальном смысле слова), если столько людей хорошего мнения обо мне; я упустил, что как дети Божии, Вы пожелали мне доброго, но сие не означает, что Вы в единомыслии со мною и одобряете моё поведение, и готовился в уме в том духе Вам и ответить. Но на третий день мне приключилась хворь, в виде странной простуды – заболело в горле так, что разговаривал шепотом, с носа течет и общая слабость. Не придавая тому значения, отложил ответ, и стал лечиться своим методом – отказ от пищи и сон. Но можно ли при такой жене не искуситься? и на четвертый день, к воде в виде травяного чая, добавился раз в сутки легкий завтрак.

Прошло еще три дня, и тут вспомнился Навуходоносор, расхаживающий по залам дворца и я увидел, что моя хворь – не случайность, она останавливает меня не высоко думать о себе. И уже идя тем путем, еще глубже осознал, что я таки сволочь, отличная большим размером. И оттого Ваши похвальные слова зазвучали во мне как нежные укоризны. А дальше пошли воспоминания когда, кого и как ранил до крови своими словами-колючками, к кому прицепился репейником, или стал поперек пути неодолимой кучей гадостей… И то “вникание в себя”, только на пятый день перешло во “вникание в учение”.

И следующие пять дней были так переполнены, а последний, – с трех утра, пять часов, – моя хворь держала меня в состоянии, которое на библейском языке наверное и называлось “исступлением”, что под конец даже заплакал от неспособности всё услышанное запечатлеть в уме, а начать записывать сразу, боялся, зная, что не скорописец, и не поспею за мыслию, одно запишу, а следующее потеряется. Так в постели и пришло то время определиться в Нашем отношении к Библии. И начну с себя, что поможет не судить огульно, а лучше понять и моё отношение к Ней, а всем Нам и дальше возрастать в познании Бога. Но прежде немного о себе, т.к. читать могут и меня не знающие, или еще хуже, знающие по слухам.

Впервые читать Библию я начал в 18 лет, спустя четыре года после трагедии, сделавшей меня инвалидом, плюс, военные и послевоенные, годы голода, которые окончательно вышвырнули меня из жизни. Тишина же и пища второй половины 1947 года пробудили во мне тлеющую жизнь – за пол года из скелетика обтянутого шкурой я вырос до парня в имитации шлёма летчика на голове вместо кепки. И впервые в жизни столкнулся с телесными похотями, т.к. хотел делать что я’ хочу, и не делать, чего не хочу. И не знаю как, услышал, что в той борьбе, где я терпел поражения, может помочь вера в Бога. И я достал родителями еще в 30-е годы спрятанную на чердаке Библию, – с 6-летнего возраста я был страстный книголюб, и не любил только Пушкина, – а зря, он поэт и пророк, – за то, что “из-за бабы дрался на дуэли”. Самую объемную книгу я мог прочесть не отрываясь, за пару суток; и главное – понять автора. А начав читать Библию, остановился, помнится, на описании Всемирного потопа, ибо начинал читать не как художественное произведение, или иносказание в форме басни, мифа…, а как сборник рецептов и советов на все случаи жизни.

Но так как страсти в моем теле не утихали, через несколько дней я принудил себя читать Библию дальше. И снова остановился на исходе Израиля из Египта, во что буквально могут верить разве что малыши, как я в 6 лет прочтя Андерсена “Дюймовочка”, расколупывал на бабушкиной клумбе не распустившиеся бутоны тюльпан. И только помню, когда меня, наказав, поставили в угол, я плача от обиды и протестуя, во весь голос орал: За что-о-о!?! я же Дюймовочку искал!” И снова в беспомощном одиночестве борюсь с самим собою.

В третий раз я взял Библию, закрыв глаза повертел несколько раз и наугад открыл… И так случилось, что открылось Евангелие Иоанна. Прочитав до конца, я возвратился и снова начал читать сначала. И так много раз подряд. И закончилось то чтение Евангелия молитвой к Богу Отцу Иисуса Христа с просьбой помочь мне в борьбе с нежелательными мне желаниями тела. В те дни и мои родители-лапси, начали ходить на собрание, и забрали с чердака тайно мною читаемую Библию. Затем, видя что со мною что-то происходит, пригласили к нам домой Бориса Баранника, на год старшего. Не помню, о чем мы разговаривали, – я слушал его пренебрежительно, включив самодельный радиоприемник. А он и ухом не ведя, что-то говорил. И, уходя, неожиданно предложил вместе помолиться. Родители, подслушивая нас за дверью, когда и я став на колени, молился, ахнули от изумления.

А дальше, по приглашению Бориса, я пошел на собрание на Сомовской 59 – то было предпоследнее собрание перед объединением всех общин Харькова в одну на Ярославской 28, – и затем, горя “первой любовью”, стал посещать все собрания в поисках общества верующих, которому был бы нужен, и которое было бы нужно мне – это общины ВСЕХБ, Адвентистов, Пятидесятников, Иеговисты, Старообрядцы и группа Толстовцев. Спустя год окончательный выбор пал на первую, но если бы они были раздельно, как до войны, то вне сомнения, выбрал бы Евангельских.

Принимали меня в общине на Ярославской 28, но т.к. в тот год крещаемых набралось 167 душ, Уполномоченный во гневе вычеркнул около ста душ и сказал обл. пресвитеру, чтобы и впредь список с большим количеством кандидатов не приносили, т.к. он не хочет лишиться работы. И вычеркнутые принимали крещение тайно, кто где придется. Странно, но по сей день прихожу в священный трепет от крещения “…в полночной тиши” (Не расскажет ручей говорливый…), и воротит от крещения в баптистерии на виду у всех, хотя сам был в организаторах массового крещения в 1978 году и мечтал отметить 1000-летний юбилей крещения Киевской Руси: “Щоб Дніпро вийшов з берегів від кількості охрищених!” (?!).

Начав читать Библию с Ев. Иоанна и дальше читал её выборочно: услышу в собрании цитируемый текст, запомню, а придя домой ищу его с помощью Симфонии; Новый завет прочел много раз отдельно по книгам, кроме Откровения, которое своей жестокостью вызывало во мне неприятное чувство. Книги Ветхого завета по отдельности прочел все, а понравившиеся по многу раз, кроме Песни Песней. Первые годы по обету ничего не читал, кроме Библии, выделяя не менее пяти часов в день (спал 4-5 часов в сутки), читал в трамвае, поезде, идя по улице, а дома – стоя на коленях и часто в посте. Споров избегал, держась: ” Истина рождается в спорах, но там не живет”; старшим братьям не перечил, слушал молча делал, что считал правильным; но с Борисом мы дискутировали отчаянно по дороге домой – мы жили почти рядом, но через реку, – иногда до утра, а расставшись – он в дом, а я бегом переплыву реку (кроме если лёд) и не одеваясь на чердак спать, или вопиять о “крещении Духом” (было и такое).

А к “богословию” и его преподающим, страдал неприятием, т.к. в моем понимании, оно не гармонирует со словом Иисуса к Апостолам: “Утешитель же, Дух Святый, Которого пошлет Отец во имя Моё, научит вас всему и напомнит вам всё, что Я говорил вам” – Иоан.14:26. Ибо если эти слова Иисуса понимать буквально, тогда Дух Святой нам ни к чему – мы с Иисусом по Палестине не ходили, на горе Преображения с Ним не были, Его речей не слышали…; отсюда и Духу Святому нечего нам “напоминать”(!), ибо напоминают то, что слышали, но забыли!? Так что здесь явно слово Иисуса об откровениях Духа Святого, о чем Евангелист Иоанн написал и в заключение: “Многое и другое сотворил Иисус: но если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг”.

И отсюда однозначно следует, что одна Библия без откровений Духа Святого делает меня ущербным, отстраняет от славного служения духа. А брешь в моем “ничего, кроме Библии”, пробила сестра Тася из т.н. “совершенцев -Каргелевцев”; а если точнее – это продолжение “движения святости” в ХIХ веке начавшемся в Уэльсе, привезенное в Петербург Редстоком, откуда пошли”Пашковцы”, – Закхеи, впустившие в свое сердце Иисуса, – что со временем принял и Каргель. А уже он, усвоив на свой лад, излагал то учение в слегка завуалированной форме, в книгах, проповедях и беседах, Прохановым организованных библейских курсах и в поездках по общинам как зам. председателя союза ВСЕХ. А когда в 1929 году Каргеля выдворили из Ленинграда на Украину, а библейские курсы разогнали, Ванину Михаилу Васильевичу, благовестнику ВСЕХ, поручили помочь Каргелю в редактировании его “бесед” и дописать им незавершенное.

Полагаю, это и было поставлено Ванину “в вину”(т.к. О. Кухман. член Правления союза ВСЕХ, тайный агент НКВД, мог “заложить” и его). Совпало и время ареста, как по одному делу: Каргеля, жившего в с. Токари под Лебедином, арестовали в августе 1937г. Но спустя три недели отпустили домой по состоянию здоровья; умер он в октябре того же года. Тогда же арестовали и его двух дочерей и дали лагерный срок, а Елену нашли чуть позже, и расстреляли. И Ванин осенью 1937 года также находился под следствием, и к нему на очную ставку в Москву привозили Одинцова, которого осудили и расстреляли, а Ванину дали 10 лет Воркутинских лагерей. А привезли бы Каргеля, будь он крепче здоровьем, то “червонцем” Ванин мог бы и не отделаться. Ибо Движение святости в интерпретации Пашкова, для Царской власти, при обер-прокуроре Победоносцеве, как и при Советах в интерпретации Каргеля, почему-то было крайне опасным для обоих государств. А причина, как видится мне, что к Движению святости “присобачился” диспенсационализм, о чем будет ниже.

В 1947 году, по отбытии срока, Ванин был переведен на поселение в Ухту. В начале 50-ых ограничение на выбор места жительства было снято, и Ванин приехал в Москву во ВСЕХБ, но его, хотя известного работника союза, почему-то не приняли, как принимали других, даже из союза баптистов, напр., Фадюхина, и он уехал в Воронеж, начал благословенно трудиться в местной общине (проповеди сопровождались открытым покаянием), но спустя несколько м-ев НКВД потребовало убраться куда подальше. И он подался на Кавказ, в Гудауты. Но дальше пошла уже другая история, а меня заинтриговало произошедшее на Украине, когда Ванин, как поселенец, жил в Ухте. Так невольно и постепенно я оставив тему Библии, и перешел на злободневное.

В Сумской области появляется безыменный узник, – по моей версии, это и был Ванин Михаил Васильевич, – посещает верующих по домам, ища всё писаное Каргелем. И у молодежи, которая помогала ему в тех поисках, воспламенил интерес к Каргелю, его толкованию о Великой скорби, восхищении Церкви и Христе – освящении нашем, в его радикальной форме, как написано: “..выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому, и Я приму вас; и буду вам Отцом, и вы будете Моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель”. А на деле проявилось: не ходить в кино, не слушать радио, не читать газет, не увлекаться спортом, не ходить на выборы, на работе не участвовать в соцсоревновании, не оставаться на производственных собраниях, не подписываться на облигации-займы, не вступать в профсоюзы…, одним словом: не участвовать в общественной жизни; а если в селе живешь, не вступай в колхоз, да и в городе – не работай на военных заводах, а слишком ревностные так и паспортов не брали.

И если в большом городе еще можно было как-то не привлекать внимания власти, то в малых населенных пунктах ты у них на виду. В США, к примеру,не нарушай действующих законов, а во всем остальном до тебя властям нет дела – у нас небольшой городок, а официально бомжей более девяти тысяч, для них есть и бесплатные столовые, и ночлежки, и милостыню может просить став на перекрестке держа плакат с просьбой… А в СССР всё то было позорно и для власти, и для общества. Естественно, тем Движением заинтересовалось НКВД, безыменный узник исчез, а вихрь гонений разметал “совершенцев-каргелевцев” по всей стране. И если в Ванине я не ошибся, тогда понятно, почему его не приняли как служителя, и в союз ВСЕХБ.

А к нам, в Харьков, тот “вихрь” занес Тасю, имевшую при себе переписанные труды Каргеля, – Толкование первых трёх глав Откровения, и “Христос – освящение наше”. При первой встрече в чьем-то доме, на вопросы по Библии, она охотно отвечала, но когда я спросил от кого у неё такие познания, кто в Лебедине так учил, она ответила: “пойду спрошу у отца”, и вышла в другую комнату, а я в ожидании думал, что и в самом деле в другой комнате отдыхал её отец. Но когда она вышла и сказала, что Отец не позволяет ей отвечать на такие вопросы, я понял, что она имела в виду.

К слову, подобный настрой духа я замечал и у Надежды Петровны, также без паспорта, выдала себя за угнанную при немцах в Германию на принуд-работы и вернувшуюся (а в действительности она была дочь русских эмигрантов. живших в Англии); а в познании Господа и Его воли, была выше наших самых знаменитых, но никогда братьям не возражала; она единственная, кого я не убедил присоединиться к начатому движению Инициативников. Выслушав меня, она сказала: “Это к добру не приведет”, и продолжала служить Господу, поддерживая и ободряя сестер войной лишенных семейного счастья, но не пожелавших войти и в число “матерей-одиночек”, которых в СССР официально было более шести миллионов. А когда братья-пасторы дружно рванули со Средней Азии в Америку, оставив одиноких стариц, то и Надежда Петровна оставив приютивший её Донбасс, поехала в Казахстан, чтобы хотя как-то поддержать оставленных наемниками, и вскоре там и умерла.

И Тася на мой отказ взять общую тетрадь, с тем толкованием Откровения, чтобы дома прочесть, скромно, но неотразимо, предложила: “А ты возьми и прочитай”. Её сердце пылало так, что одно её пребывание в нашей среде произвело, в прямом смысле, революцию в душах молодежи с ней соприкасавшихся – на моих глазах они преображались, даже внешне. Но у Таси почему-то не было паспорта, и мы не смогли помочь ей устроиться на работу. И она уехала на Донбасс, где принимали всех гонимых Советской властью: осужденных и “взятых на учет”, с паспортами и без … Там она нашла работу, и вышла замуж за покаявшегося “бандеровца” – мы с Борисом ездили туда и нашли её, хотя знали только название поселка, и что она вышла замуж и есть ребенок. А искали пол дня и всю ночь.

Извините за отступление, но не в силах промолчать, что таких людей, как на Донбассе, я нигде не встречал, и кара небесная грядет за зло им причиненное. Но и бандеровцев не трожь! они – жертва злых Сил. Один пример из тех ночных похождений, когда десятки людей выходили среди ночи к нам на стук в дверь и, потрясающе просто, пытались нам помочь.

И уже в пять утра, на стук в очередную дверь квартиры многоэтажки, даже не спросясь “Кто там?”, на коридор вышел мужик в одних трусах: “Вам чё, пацаны?” Мы ему объяснили, что ищем женщину Тасю, не так давно вышла замуж…”. А он нам в ответ: “Ой братва, я сюда переехал недавно и никого в этом доме не знаю; а, погодите, пойду спрошу у жены, может она знает”. Это, повторяю, в пять часов утра! Через несколько минут он выходит и говорит, что в соседнем подъезде есть такая пара, только её зовут не Тася, а Таня. Мы идем в соседний подъезд, стучим, а дверь открывает не спрашивая, наша Тася – Таня Цыганко по мужу. Увидев нас, она ойкнула от неожиданности, и у нее тут же начались родовые схватки. Андрей, её муж, побежал звонить по телефону. Приехала “Скорая” и Таню увезли, а мы втроем молились за благополучные роды, и что благодаря доброте жителей шахтерского поселка, мы нашли, что искали. А я подумал: наверное и Варнава так искал Савла сосланного Апостолами в Тарс?!

Или думаете только её муж Андрей, будучи раненым, на Донбассе нашел убежище? Останься дома, сдали бы “свои”. Сдали же “Михайла Сороку, члена Крайового Руху ОУН”, когда освободившись, он приехал во Львов; да так “сдали”, что я его уже в конце 60-ых встретил в Мордовии на 17 л/п; за то время в каких только лагерях он не побывал, перенес инфаркт, слабый уже телом, и мы более года каждый день встречались, – он хорошо знал украинскую литературу и мог часами о том рассказывать. В конце ,68 меня увезли на ссылку, а он в ,72 -ом там и умер, арестованный еще в 1941 году, умер в неволе, но вольный духом.

А от него требовалось совсем немного: “Ведь ты же осуждаешь вооруженную борьбу и насильственную “украинизацию”, скажи об этом открыто, и что осуждаешь своё прошлое, и иди домой, там во Львове тебя ждет твой сын Богдан”. И на мои о том вопросы, он нарочито безразличным голосом отвечал: “А що те змінить?” И только однажды раскрылся: ” Помру тут, але не дам зачіпки говорити: “Дивись, і Сорока відрікся, аби вийти на волю” – бо я не відрікся, а побачив, що то хибна дорога. А відректись від нашого минулого, – як того вимагають, – то зганьбити і дорогу до добробуту України, як бачу її сьогодні”.

А сегодня и мы стоим пред той дилеммой, решать которую приходилось многим. И Сам Сын Божий, когда воплотился и, пришед в возраст, начал “творить всё новое”; не реставрировать, или реформировать, а ТВОРИТЬ ВСЁ НОВОЕ! Даже там, где Он вынес окончательный приговор, – се, оставляется вам дом ваш пуст, – речь шла не о некоем частном доме, а о храме Божьем и Ветхом завете с ним связанным воедино, – там, где в переводе на русский поставлена точка, Иисус продолжает: “…не увидите Меня отныне, доколе не воскликните: “Благословен грядый во имя Господне”. Т.е. теряющим всё, дает какую-то надежду дает!!

И кто внимательно читает послания Павла, тот не может не увидеть, как тяжко и ему было, столкнувшись с той дилеммой – с одной стороны он еврей от евреев, по учению фарисей, по ревности гонитель Церкви(Божией),по правде законной – непорочен, а с другой: “…ради превосходства познания Христа Иисуса Господа моего: для Него я от всего отказался и всё почитаю за сор, чтобы приобресть Христа и найтись в Нём не со своею праведностью, которая от закона…” Даже произнести такое вслух было тяжко и смертельно опасно! Так и по сей день, и будет пока царство мира сего не соделается Царством Господа Иисуса Христа.

Но на том пути, совсем рядышком пролегает ложный путь, по виду похожий на путь превосходнейший, но уводящий в погибель ступивших на него – сейчас и Украина стоит пред той дилеммой. И я увидел, что наши неверные помыслы и действия, при попытке решить ту дилемму, чреваты пагубой, какая постигла Израиль, чего и злейшему врагу не желать. Имею в виду славное Израильское царство при Давиде и его раскол при Ровоаме, сыне Соломона.

Когда Иеровоам, беглый раб Соломона, обученный в Египте как делить царства, перед инаугурацией Ровоама, задал ему провокационный вопрос, то последний, посоветовавшись с молодыми дал ответ, который и хотел получить Иеровоам; и положил его в основание для раскола: “По шатрам своим, Израиль! Теперь знай свой дом, Давид; нет нам доли в сыне Иесеевом” – воскликнул народ и разошелся по шатрам своим, а в Израильских шатрах воцарили Иеровоама, чего и требовалось Египту, который спустя пять лет, напал на ослабленную расколом Иудею и забрал всё, как бы в счет репарации, сделал её духовной и физической нищенкой и на все века отрицательным примером, так что спустя два с половиною тысячелетия государство Израильское воскресло, а якобы славное и оставшееся на месте царство Иудейское и народ его, – как и не было – 3Цар.12 гл. и 2Пар.12 гл.

Ибо в том смертельная опасность, при решении той дилеммы, что мы, как и Ровоам, соглашаемся с волей Бога выраженной Самеем, человеком Божиим, возвращаем назад войско, готовое идти войной на Израиль, НО(!) в духе с тем не согласны, и продолжаем вести с Израилем “холодную войну”, чтобы при первой возможности, выпавшей уже Авии, сыну Ровоама, и Бога вынуждаем воевать с Израилем на стороне Иудеи, вопреки Его же слову, сказанному устами Самея: “Так говорит Господь: не ходите и не начинайте войны с братьями вашими, сынами Израилевыми; возвратитесь каждый в дом свой; ибо от Меня это было…” – 3 Цар.12:22,23. Да так воевать, что Бог поразил у Израильского войска пятьсот тысяч человек !! -неслыханное количество(?!?)- 2Пар.13:15-17. И как может та сумятица ужиться в нас, кому открыто, что Бог неизменный в Своем слове?! -Тит.1:1-3. Продолжение следует…….