Глава 60. Подрыв ЕХБ изнутри

…один бес в церкви, опаснее легиона вне её… (из Послания ИГ к церквам ЕХБ)

В 1959(60) году в нашей среде ходила стенограмма доклада Н. Хрущева на совещании высших партработников. Мне из него запомнилась одна фраза, цитирую по памяти: «.. в борьбе с организованной религией следует „подрывать её изнутри“».

А что метод «подрыва изнутри» нашел применение на практике, свидетельствуют факты — как по команде, все средства масмедиа запестрели «отречениями Православных священников порвавшими с церковью и верой в Бога». А в поселке, где я жил, священник постоянно после отправления воскресной службы напивался «до риз» и его можно было увидеть валяющимся под забором. А проспавшись, не таясь шел к распутным женщинам. И никакие жалобы мирян архиерею, сборы подписей протестующих, не помогали, пока мужики сговорившись, не избили его до полусмерти… И вскорости, в Ольшанский приход прислали другого, «нормального» попа.

И мы с некоторой долей любопытства, продолжали томиться в неведении: а как будут «подрывать изнутри» церковь ЕХБ; найдут ли у нас, особенно из детей верующих родителей, наученных, и не испытавших рождения Свыше, но могущих сыграть роль разуверившихся?! (И находили, только использовали не там, где мы ожидали!)

Но ничего такого не наблюдалось. Если не считать «извне нападения» — по стране волной пошли т.н. «товарищеские суды». В Харькове таких судов было три; и каждый заканчивался «ходатайством» о применении к виновным более суровых мер. А мы использовали их по своему — производили в зале возмущение, а когда народ нас поддерживал, начинали говорить им правду, свидетельствовать о Христе…

В результате, первыми пострадала семья Лозового. Муж и жена были осуждены как тунеядцы, с конфискацией половины дома, в котором А. Прокофьев проводил беседы; а еще раньше (до «укрупнения») тот дом арендовала под собрание одна из трех общин ВСЕХБ. В других случаях судимые отделывались «общественным порицанием».

Летом 61‑ого, прямо от токарного станка, в рабочем комбинезоне был доставлен в суд и осужден на два года за тунеядство, Павел Якименков — пресвитер Узловской общины, собирающийся принять служение пресвитера в соседней Ново-Московской общине (по утверждению прокурора «подсудимый работой на заводе прикрывался» (!?)).

На то время ИГ уже была нами образована. И мы подумали, что власти узнали, что Павел Афанасьевич (первый на то время и единственный) поставил свою подпись под Посланиями, и решили воспрепятствовать. А сейчас склонен согласиться, что КГБ продвигало в «начальствующие» своего человека, и Павел — первая жертва…

На тот момент Крючков еще только выбился в диаконы, но уже решительно выступал против подписи Посланий Прокофьевым, мотивируя, что тот находится «в розыске», а Инициативную Группу, де, должны представлять братья с постоянным адресом местожительства, а не беглецы.

Поэтому Прокофьев обращался и к другим пресвитерам — в частности к А. Ляшенко — с предложением подписать Послания ИГ. Так как нами было принято решение: для вящей солидности, Послания должны подписать, минимум, два пресвитера. И даже отцу Павла предлагали подменить неожиданно арестованного сына. Но, как и М. Ванин, все они отказывались, считая ИГ пустой затеей неугодной Господу (к слову, для меня ничего не значило, что и «чистые баптисты» отмежевались от ИГ, а вот отказ Ясиноватской Надежды Ивановны меня и Прокофьева крепко смутил).

И только за неделю-две до «похода» в Канцелярию ВСЕХБ, на очередное совещание ИГ является радостно возбужденный Крючков и объявляет, что тайно кем-то рукоположен в пресвитеры и может подписать с Прокофьевым Послание ИГ и идти с ним в Канцелярию ВСЕХБ.

В те дни нам было не до того — никто не стал, да и некому было разбираться, кто и на каком основании, без ведома и согласия Узловской церкви рукоположил его на пресвитеры — а молча выслушали и не стали возражать (правда, в дальнейшем, все то было самим ГК представлено в ином свете).

Тогда же Мария Якименкова отпечатала на своей пишущей машинке «Москва» два экземпляра Послания к служителям ВСЕХБ и Прокофьев поставил свою подпись вместо подписи Якименкова, первым, а Крючков — вторым (я объяснял, как он сделал, чтобы в Послании врученном служителям ВСЕХБ его подпись оказалась первой).

После получения условного сигнала, мы, как и договаривались, начали активно распространять Послания — это только у ГК: «..когда Послания разошлись я поехал на Кавказ к другу нашей семьи» (в Гудауты, к многолетнему узнику М. В. Ванину — моё, автор). А в действительности, как известно, у Посланий ног не было. Но если бы и были, то «куда идти» никто не знал. В те времена у нас не было даже адресов молитвенных домов. Но и найдя собрание, как узнать среди сотен тебе совершенно неизвестных, того, кто принял бы весть об Инициативной Группе, а не сдал тебя в милицию?!

Это было настоящее чудо, когда за первые отведенные нам четыре м‑ца Послания не просто «разошлись», их не как прокламации бросали с балкона на головы сидящих в зале, как было в московской церкви, где их тут же собрали, а виновных в «бесчинстве» наказали — таких «благоглупостей» я не делал. А в каждой общине ЕХБ используя разные приёмы, мы находили «Богобоящиеся души» и зажигали идеей съезда…

Но о том когда-нибудь. А сейчас лишь замечу: тогда я не понимал, что если бы за те 4 м‑ца скрытого (инкубационного) периода времени — Мр.4:27; Мф.13:44 — не нашлось достаточного количества душ, способных на согласованные активные действия, инициатива ИГ умерла бы не родившись. Именно так, строго по инструкции КГБ, действовал, — а если точно, — бездействовал ГК. Он, вопреки нашей договоренности, никуда с Посланиями не ездил, жил дома, ходил на работу и пр. до января 1962 года (!?).

И я больше чем уверен, КГБисты подложившие нам идею образования ИГ, и не помешавшие отпечатать «синькой» 5000 Посланий, полагали, что и все мы будем «распространять» Послания как ГК. И крепко просчитались. А всполошились, когда в Москву, к концу декабря 1961 года в высшие правительственные инстанции поступило 272 письма, которые подписали около одной тысячи верующих граждан (архив СДР. «Справка делопроизводителя».С. Н. Савинский, История ЕХБ…, том 2, стр.329).

Без преувеличения — за всю историю СССР, где всякая инициатива граждан, и в первую очередь верующих, контролировалась органами КГБ, не было ничего подобного.

И следует признать, в просчете КГБ в немалой степени были повинны и Уполномоченные ДРК. Желая похвалиться успехом в работе и что не даром едят хлеб, своими «отчетами» они ввели в заблуждение и КГБ («приписки», «замалчивание» и прочее наблюдалось в стране во всех сферах жизни — в экономике, сельском хозяйстве и т.д.).

Уполномоченные сознательно подменяли неблагодарный и, в общем, бесперспективный труд по перевоспитанию верующих, занижением их количества, искажением социального состава членов общин (как-то мне в руки попал такой «отчет» о Харьковской общине ЕХБ, и я не узнал общины в которой родился и возрастал!?); естественное «умирание» сельских общин по причине массовой миграции в города, заносили на свой счёт, как и под разными предлогами снятие общин с регистрации…

Так делали, хотя понимали, что от такой «антирелигиозной работы» число верующих не уменьшается… А молодежи — по их отчетам — и вовсе не существовало (а в одном Харькове её было около 300 душ!); их даже из списков крещаемых вычеркивали. И совсем не потому, чтобы не допустить молодежь к вере в Бога, — чушь! — а чтобы создать вид успеха антирелигиозной кампании начатой по инициативе Хрущева. Вот и подавали ему, чего он хотел… и ввели его и иже с ним, в роковое заблуждение..

На той, до неузнаваемости искаженной картине состояния общин ЕХБ, подтвержденной данными от ВСЕХБ, что подавляющее большинство общин и их руководство с завидной покорностью приняли новое «Положение…» и «Инструктивное письмо», КГБ разработало план «подрыва изнутри организованной религии ВСЕХБ» ……… ………… (я сам признал сырым и документально не подтвержденным свое заключение, чего конкретно хотело КГБ, а потому в данной версии Главы опустил).

А вот составителем пресловутых документов, послуживших, якобы, основанием для образования ИГ, и последующего отделения, несомненно был А. В. Карев.

Во первых, в них абсолютно не было ничего нового — ту программу проводили в жизнь с первых дней образования ВСЕХБ в 1944 году (её только не было в письменном виде, что давало основание больше винить власти);

Во вторых, служители ВСЕХБ были убеждены в правильности ими избранного пути во взаимоотношениях с Советской властью, и то настоящая «сказка», будто Карев жаловался, что они дали властям надеть петлю на шею, а теперь её затягивают..; поэтому их «покаяние» и в самом деле было «для формы», и никак не изменило отношение к ним «Отделённых» (а по настоящему покаяться — это подобно псу вернуться к блевотине 20‑ых годов, от чего Павел остерегал и нас, когда писал Филиппийцам: «..берегитесь псов…»);

И в третьих, сам ГК признавал, что копии «Инструктивного письма..» и нового «Положения…» были получены, когда писалось второе или третье Послание ИГ. Короче, эти документы нами использовались как повод и чтобы вину за «отступление от Евангельских принципов возложить на отступников» — служителей ВСЕХБ. Так делал и я; и простолюдинам нечего было противопоставить написанному в тех документах.

Для самого КГБ те документы играли роль «лакмусовой бумажки» — как в довоенное время декрет «Об освобождении граждан от воинской службы по религиозным мотивам». Если ты настоящий баптист, это тебя должно возмутить, так как по баптистской вере ты должен защищать свою родину с оружием в руках; а если ты недобитый белогвардеец, затаившийся враг Советской власти, конечно, не преминешь воспользоваться тем «правом», представишься пацифистом и выдашь себя с потрохами.

Карев, на удивление, писал и такое, на чем власти и не настаивали, втайне надеясь, что верующие на местах отреагируют так, что ему будет чем аргументировать свое несогласие с тем или иным требованием властей; и своей цели он достиг — спровоцировал нас, сломя голову бросаться «под гусеницы советского танка», чтобы потом в ультимативной форме в притче изложить властям свои требования: «Река перегороженная дамбой разольётся вширь.. Нужно дать ВСЕХБ больше свободы для религиозной деятельности, если не хотите, чтобы вся молодежь перешла к „Отделённым“». И за наш счёт получил требуемое. Что в некрологе на смерть ГК поставлено нам в «духовную» заслугу — дали провести съезд, предоставили большую свободу для молодежи, отменили возрастную квоту на крещаемых, разрешили отпечатать Библии и песенники, — а материальную, как и положено, «оприходовали» «избранные» и их сынки (?).

Хрущев, напротив, хотел иметь «доказательство», что в СССР «религиозный вопрос» решен так, как когда-то его решил Гитлер, и чему завидовал сам Сталин. А у Хрущева не было большей страсти, как отомстить Сталину за прошлые его унижения; отомстить, где только возможно — превзойти в построении коммунизма, найти «общий язык с Западом…» и конечно, решить «религиозный вопрос», а не только вынести тело Сталина из мавзолея… А наломав дров в сельском хозяйстве, в попытке перегнать США, как и в решении «религиозного вопроса», он потерпел полное фиаско, за что и был отправлен на пенсию. А его «перегибы» уже никому так и не удалось выправить…

***

Итак, непредвиденное и неожиданное, как снег на голову, массовое выступление верующих, невесть откуда набравшейся молодежи, расстроило все планы КГБ. Впервые в жизни они столкнулись с такой религиозной стихией. И первое, что они предприняли — срочно собрали в Москве расширенный Пленум ВСЕХБ, который проходил 30‑11‑61г. по 3‑12‑61г. На повестке Пленума стоял один вопрос: «Общины ЕХБ наводнены „посланиями Прокофьева“; в правительственные органы идет поток писем от верующих с поддержкой ИГ и ею предложенной идеи съезда; что делать, какие принять контрмеры?»

К сожалению, наши историки не придали значения тому Пленуму ВСЕХБ. Даже уважаемый за предельную объективность, историк Н. С. Савинский пропустил его. И только 46 лет спустя на него обратил внимание А. Мицкевич в своей «Истории ЕХБ».

Но так случилось, что спустя неделю, о декабрьском Пленуме ВСЕХБ и принятом на нем решении, мне рассказал один из его участников — обл. пресвитер Парчевский П. А. И я невольно подумал о совещании царей — благочестивого Иосафата и нечестивого Ахава — идти войною на Рамоф Галаадский находившийся в руках Сирийцев, или не идти (3 Цар. 22 гл.). А когда о том рассказал Алексею Федоровичу, он, как в самые трудные минуты жизни, наморщил лоб и тихо произнес: «Да, мы обречены…»

А мне осталось непонятным другое: что его потянуло «первым подать голос к отлучению служителей ВСЕХБ», за что, по его же признанию, Бог «попустил ему впасть в грех прелюбодеяния» (?!). Почему он, ставши следующей жертвой ГК, отказался от всех своих прав и сознательно сделал себе «харакири»? Хотя, какой прок с того, что я бушевал, как вода. Не в оправдание, а просто — не всем дано «отойти» тихо, как Шаптала.

Со слов Петра Алексеевича, участники Пленума были предупреждены, что все выступления братьев будут прослушиваться КГБ, так как их интересует наше мнение по этому вопросу, чтобы в дальнейшем согласованно разрешить ту проблему..

Итак, 3 декабря 1961‑ого года Пленум ВСЕХБ завершил свою работу. И в тот же день Карев, вместо воскресной проповеди, якобы сделал пространное объявление — или «странное» и лживое, если верить «нашим» — что молодежь вооруженная ломами под руководством Прокофьева «которого я мало знаю и Г.. Крючкова, которого знаю хорошо» (в действительности, Карев совершенно не знал ГК, а все те «встречи» с ним, дружеские беседы, звонки и пр. откровенное враньё!) собрались ломать нами построенное, ничего не имея для постройки чего-то лучшего.. и т.д. в том духе.

Пятого декабря того же года мы, Инициативники Харькова собрались решать вопрос: «жена или не жена Паша Марковна для Алексея Федоровича»; и решили путем голосования, как предложил Крючков, которого привезли на третий день нашего «пленума»; тогда же мне пришло слово: «Прокофьева мы потеряли; Движение обреченное; я выхожу»… Но было уже поздно — «процесс пошел». Надоумленное братьями-служителями ВСЕХБ, КГБ очертя голову решает действовать методом 30‑ых годов, не учитывая, что на дворе 60‑ые годы! И что мы, молодежь-шестидесятники, полны энтузиазма, юношеского задора, сознания своей правоты и свободны от ненависти к Советской власти, что наших отцов лишило Божией помощи.

А 25 декабря в половине пятого (правда, я «держал осаду» до 8 утра, согласно УПК УССР), ко мне в дом зашли работники КГБ с ордером на арест и обыском на предмет изъятия «множительного аппарата»… И тем положили начало бессистемным арестам и судам. Всего за последующие три года было осуждено 194(197) сестер и братьев. В конце 1964 года Хрущев был снят; все осужденные реабилитированы, кроме двоих могущих помешать осуществлению следующего (откорректированного) плана КГБ по борьбе с религией, которую к тому времени уже начали использовать Западные спецслужбы для расшатывания и подрыва социалистической системы (Советской власти).

Но раньше — в конце января 1962‑ого года — когда некоторые из нас, кто активно распространял Послания, уже были арестованы, а Прокофьев еще числился «в бегах», КГБ спохватилось, и по месту работы ГК провели над ним «товарищеский суд», а в газете о том напечатали статью. И всё!?

Заметьте разницу: в полную силу действует «пожарный» вариант — всех активных Инициативников арестовывать. А с ГК почему-то «воловодятся», дают возможность «уйти на нелегальное положение» (!?). Чем я, Прокофьев или десятки других Инициативников среди которых были и такие, как Павел Жорник — контуженный инвалид войны, не могущий правильно выговаривать слова — оказались более опасными, нежели он? И для чего КГБ простолюдинам «вешало лапшу на уши» о подслушивателе в счетчике, его фото не стенде: «их разыскивает милиция», о приглашении знаменитых экстрасенсов для его поимки, о «чудесных спасениях» при попытке его арестовать, о ставшей невидимой «поднятой над дорогой ангелом машины» с ГК, чтобы спасти от «черной „Волги“ с КГБистами… и т.п. муть?!?

А вы что, думаете, просто так, а не хоть как-то хвастнуть, Крючков на съездах баял Вам о Штирлице — ведь что у тверезого на уме, то у пьяного на языке (а как не опьянеть при виде сотен слушателей с разинутыми ртами?!).

Самый верный ответ мне лично дал бывший ответственный по Украине за религиозное диссидентское движение полковник КГБ А. Ф. Фисуненко (2008г.). Почему вы не арестовали Крючкова, когда «накрыли» его под Киевом проводящим очередное совещание, о чем писал в своих мемуарах Антонов, что «братья телами заблокировали вход в дом и не дали чекистам арестовать дорогого брата Геннадия Константиновича» (!?) — спросил я его напрямую. «Он находился в ведении Москвы» — был его исчерпывающий ответ. Эх, мы, задуренные! Да если они хотели его арестовать, то вместе с домом перенесли бы его во двор тюрьмы, а «ангелов» его охраняющих, за хвосты и на солнышко.

Но вернемся к началу. Спустя несколько дней после ареста, и мне на полный серьез предложили: «мы приглашаем двоих корреспондентов газет, а ты в их присутствии повтори то своё „пророчество“, ответь на два-три их вопроса и иди домой на основании постановления… „за недоказанностью вины“».

Соблазнительно… но как подумал, что наши не поверят, и придется «лгать и притворяться», когда скажут: «сломили несгибаемого»; и твердо решил: отсижу, сколько дадут, выйду и только тогда повторю при первом удобном случае. Трудно было так решить, и на много труднее выполнить свое решение, в значительной степени принятое по причине несломленной гордыни, а не Христа ради.

В марте 1962г., в соответствии с «пожарным» вариантом «исправления» допущенного недосмотра, выследили и арестовали Прокофьева — а он был конспиратор не чета ГК! Но он был серьезной и реальной помехой претворения в жизнь плана КГБ по созданию ГК имени первого и единственного лидера движения Инициативников.

В ту весну в Москве состоялся, помнится внеочередной, съезд ВС СССР, и ЗРК отредактировали, а п.19 ЗРК, дающий основание «отдельным группам граждан создавать Инициативные Группы», был упразднен. Что дало ГК основание заявить, что ИГ своё дело сделала и организовать т.н. «Оргкомитет» по делам съезда, который тут же делает не свойственное ему — отлучает от церкви служителей ВСЕХБ, берет на себя, ни много ни мало, управление всеми верующими ЕХБ, а возникшее стихийно Движение — «организовывает, возглавляет и направляет на отделение…»

А несколькими месяцами до того, как писал в своих воспоминаниях брат Геннадия, после «товарищеского суда» у него так разболелась голова (это случалось с ним и раньше), что едва смог по настоянию Юрия, поехать к «другу их семьи» в Гудауты. Но старый зэк Ванин увидел в нем очередного провокатора и, как провинившегося школяра, «больно, вот так с отворотом, крутанул (при повторном рассказе самого ГК: «ущипнул») за ухо, приговаривая: „Геночка, Геночка! что вы затеяли…“»

Не солоно хлебавши ГК возвратился назад. И после сего — как он сам рассказывал, — его осенило самому лично возглавить начатое Движение.

Поначалу ГК укрывался в домах верующих Тульской обл. Где-то там повстречал Свету — властолюбивую девчонку, которая при всех называла его «наш папочка», крепко подружился и уже не разлучался с ней до самой смерти. Есть мнение, что она играла роль «агента влияния» и посредника. Помню, уже будучи представителем ИГ он имел в Москве встречи один на один с неким генералом КГБ. Об этом ГК сам рассказывал Прокофьеву и мне. Очевидно, так действовать новоявленному «Штирлицу» было и неудобно и небезопасно. А Света-посредник и «епископ» — лучшей не сыскать! При том её IQ был на порядок выше его.

Спустя 15 лет, после встречи с ГК в Харькове, я его не узнал. А так как многие детали сопряженные с организацией ИГ он не помнил, а что «вспоминал» то часто не состыковывалось с тем, как помнил я — напр., он ничего не помнил о распределении, кому куда ехать с Посланиями — то допустил и мысль: а не с двойником ГК я сейчас общаюсь?

При том, по внешнему виду, он словно вчера с Крымских курортов прибыл, а не годами без солнечного освещения, сидел на чердаке над гаражом. Конечно, подобную хохму можно было провернуть только в нашей среде затурканных… Хотя «Мария Дэви Христос» — сущая несуразица, а сколько имела последователей?! А Симон волхв, упомянутый в Деяниях, разве не выдавал себя за кого-то великого, и ему внимали все, от малого до большого?

Так в сердце не занятое Христом входит «другой». Очень прискорбно, но это факт.

И убедившись, что в той «хавыре» он не живет, а приходит за час-два до того, как Света приводит очередного оболтуса удостоенного чести лично его лицезреть; а былые события в его больной голове оформлялись как он мечтал, они должны бы происходить, — всё стало на свои места, по меньшей мере, в моем его восприятии.

А за трое суток общения с ними, стало очевидным, что её влияние на ГК невозможно преувеличить. Она не только моталась (вначале) по Москве, в поисках им любимого кушанья (черной икорки), а и собирала для него компромат на служителей поместных церквей, доставляла на встречи к нему братьев, была одной из его личных 5–6 «секретарш», скрывала его от взора посторонних когда он приходил в невменяемое состояние, единолично ведала общей кассой и его досье-архивами. Так что были все основания полагать, выполняла роль и посредника, и «ока государевого», и…, и…, и…

И только однажды, по неизвестным мне причинам, она оставила его в Туле (это случилось за полтора года до его смерти) и уехала в Москву на свою квартиру в здании купленном на её имя (на первом этаже сегодня там размещается Московская церковь МСЦ, а её квартира — на третьем). А он не выдержал одиночества и тайно поехал к ней. Но, — как он объяснял — «…меня выследили…» (и кому он в 2005‑ом был нужен?).

А когда там с ним приключился «рукотворный инфаркт», то и она не хотела вызывать к нему «скорую». Но боясь, что может умереть в её квартире, вызвала. Но это «потом». А вначале все было «без сучка и задоринки» — никто не заставал их в постели и не перехватывал через неё передаваемые «инструкции…»

***

Итак, в 1959 году, Хрущев потребовал в борьбе с «организованной религией» применить многократно опробованный в прошлом, метод «подрыва изнутри». По стране прокатились волной «товарищеские суды»; 25‑ого декабря 1961 года начались аресты Инициативников… но всё это — «извне нападения». А обещанного и нами ожидаемого «подрыва изнутри» мы так и не увидели. Хотя Хрущев был у власти до конца 1964 года. Или они «подрывали» ВСЕХБ, только для нас невидимо? В таком случае нас увлекли в те тонко замаскированные «происки КГБ». «Не остереглись», как написано во 2 Кор. 2:11 — в первом украинском переводе И. Огиенко «остерігайтесь, щоб нас сатана як не використав…»; нас использовали!!

Так в 20‑ых годах, работник НКВД Тучков использовал «воинский вопрос» и довел Баптистов и Евангельских до ослепляющей ненависти, так что верующие сами «угрызали и съедали друг друга». И сегодня, в одних ситуациях Его Дух в нас обитающий, остается Святым, в других — «делается» нечистым, злым (злой дух от Бога — 1 Цар.19:9). И нам подсунули ересь, что сотрудничать с властями — смертный грех, злословить власти, обличать — угодно Богу, а хвалить и молиться о их здравии — это политика!? И вот уже скоро 50 лет, по стану ЕХБ «гуляет» всепожирающий огонь вражды и ненависти…

Так было, есть и так будет доколе не узрим, кому в действительности служим, чью волю исполняем и кто нас использует. О чем и сказано у Павла: Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело. Или как ещё у Иеремии: «Всякий винный мех наполняется вином» — а я в заключение к сему присоединю и толкование: ..а помойное ведро — помоями! Так что вне всякого сомнения — Бог употребил нас на что мы были годны! То будет и с каждым, кто не будет найден Им чистым от сего…»

Будьте Здравы. Спокен, март, 2010. 36.